Витязь в овечьей шкуре
Стоит ли высшее образование затраченных на него средств и для кого окупятся инвестиции
В России получение вузовского диплома способствует увеличению заработков примерно вдвое
Накануне старта приемной кампании в вузы многие задают себе один и тот же вопрос: надо ли идти в университет или лучше получить рабочую специальность, которая, как считается, всегда будет давать стабильный доход. Многие десятилетия высшее образование по сравнению со средним обеспечивало существенную прибавку к зарплате (премию, на языке экономистов), но в последние годы цена образования растет, а доходы выпускников с университетским дипломом — не очень. Так, молодежь на Западе теряет веру в ценность высшего образования: проведенный год назад опрос свидетельствует, что 56% американцев считают, что «корочки» больше не стоят потраченных на них времени и средств. Как влияет sheepskin effect — эффект овечьей шкуры (в Средние века дипломы выписывали на пергаменте из овечьей шкуры) — на российскую действительность? Как выбрать специальность и вуз, чтобы не прогадать? Разбиралась Елена Туева.
Премия за образованность
У экономистов есть показатель, отражающий выгоду людей от их инвестиций в образование. Это отдача на год образования — на сколько процентов в среднем прирастает заработная плата с увеличением продолжительности учебы на один год. Цифры варьируются от страны к стране, но среднее значение составляет 10%. Если сравнивать его с инвестициями в недвижимость или процентом банковских вкладов, то выгоды от образования очевидны.
Другой показатель представляет соотношение доходов выпускников вузов и выпускников средних школ. Это премия к заработной плате за высшее образование. Он рассчитывается как соотношение средней почасовой оплаты труда у людей со степенью бакалавра и обладателей лишь школьного аттестата. Когда работодателям требуется больше специалистов с университетским дипломом, размер премии растет, когда такие специалисты в избытке — снижается.
В России получение вузовского диплома способствует увеличению заработков примерно вдвое (премия за высшее образование близка к 100%), пишет в своей работе «Отдача от образования в России: ниже некуда?» (2021) член-корреспондент РАН, заместитель директора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Ростислав Капелюшников. Он опровергает выводы (.pdf) экспертов Всемирного банка, оценивших отдачу на год образования в России за последние пять-семь лет в 6–8%. Ученый убедительно доказывает, что отдача от образования в России не ниже мировых показателей, составляя 12–13% в год. «Мы вправе констатировать, что в России экономическая привлекательность высшего и даже среднего профессионального образования остается достаточно высокой»,— подчеркивает он.
«Ценность диплома о высшем образовании в России сохраняется. Мы видим корреляцию диплома, уровня образования и заработной платы. И магистратура, и аспирантура тоже дают прибавку»,— отмечает директор института образования НИУ ВШЭ Евгений Терентьев.
Крутой против плоского
«Чем выше образование, тем круче рост зарплаты с возрастом,— говорит экономист Владимир Гимпельсон.— У людей без образования график роста зарплаты практически плоский. У обладателей вузовского диплома она может начинаться с относительно невысокого уровня, но потом резко идет вверх».
И это понятно. Если человек занят примитивной работой, он может стать профессионалом за полгода. Рытье канавы не бином Ньютона. Дальше производительность не растет, и зарплата остается на прежнем уровне. Возможен и обратный процесс, когда с возрастом у «землекопа» ухудшается здоровье и падает производительность. А вот человек с высшим образованием, выполняющий сложную работу, продолжает постоянно развиваться, приобретая в ходе трудовой деятельности все новые навыки. Соответственно, увеличивается и оплата труда. Уже это простое сравнение работяги с выпускником вуза наглядно показывает, почему высшее образование дает премию к зарплате.
Но есть и теоретические объяснения. «На этот счет существуют два разных взгляда,— объясняет Владимир Гимпельсон.— Один связан с теорией человеческого капитала, другой — с сигнальной теорией. Теория человеческого капитала говорит, что в ходе обучения человек приобретает знания и навыки, которые делают его труд более производительным. За это он получает премию. Почему человек с 12-летним образованием получает больше, чем с 10-летним? Потому что за два лишних года он приобрел больше навыков и знаний, которые повышают производительность, и это оплачивается».
Природу премии за образование объясняет сигнальная теория. «Когда работодатель нанимает человека, он не знает, какая у него производительность, и не может ее оценить,— рассказывает Владимир Гимпельсон.— Он ориентируется на сигнал. Например, у него есть статистическое представление о том, что люди, проучившиеся 15 лет, более производительны, чем те, кто проучился лишь 12 лет, но не потому, что им дали определенный набор знаний, а потому, что они обладают таким набором характеристик, который им позволил учиться, а университету — их отобрать».
Выпускники университетов чаще всего люди более дисциплинированные, трудолюбивые, целеустремленные, а именно эти качества и нужны работодателю. «Я как работодатель могу ценить не то, что ты выучил в университете, а то, что ты обладаешь этим набором качеств,— подчеркивает ученый.— Если сравнить, например, выпускников философского и медицинского факультетов, мы увидим, что это очень разные люди с разными способностями и возможностями. На медицинском факультете учиться гораздо дольше, тяжелее и сложнее, чем на философском. Чем сложнее учеба, тем сильнее сигнал».
Ученые, поддерживающие теорию сигнала, говорят о так называемом sheepskin effect — эффекте овечьей шкуры (в Средние века дипломы выписывали на пергаменте из овечьей шкуры). И в качестве иллюстрации приводят такой пример: лучший студент Гарварда едет на велосипеде на заключительный экзамен, но попадает в аварию. В результате экзамен он не сдает и диплом не получает. И когда он нанимается на работу, его премия за образование оказывается меньше той, которую он, при прочих равных, получил бы, имея диплом. То есть знания и навыки никакой роли не играют, есть лишь эффект «бумажки».
Эмпирически развести эти две теории очень сложно, отмечает Владимир Гимпельсон. Если исходить из сигнальной теории, скачки в росте зарплаты должны приходиться на те моменты, когда человек получает «овечью шкуру»: после окончания школы, бакалавриата, магистратуры и так далее. Именно так часто и происходит.
Но противники сигнальной теории возражают: «Если работодатель не знает производительности работника и ориентируется только на сигнал, то можно предположить, что через полгода-год он уже сможет его производительность оценить и на нее ориентироваться»,— говорят они. По логике в этот момент зарплата может быть скорректирована, но этого не происходит. Это против теории сигнала.
Университет как бренд
Образование окупается, но не для всех. Для кого-то отдача будет выше, для кого-то — ниже. «Работодатели смотрят в первую очередь не на набор компетенций, а на наличие диплома и статус университета, в котором он получен,— говорит Евгений Терентьев.— Бренд университета выполняет сигнальную функцию. В России 10–15 ведущих университетов, выпускникам которых работодатели готовы предлагать более высокую зарплату. Это МГУ, СПбГУ, «Вышка», ведущие инженерные университеты типа МФТИ, Бауманки, ИТМО (Институт точной механики и оптики) и Политехнического университета в Питере, качественные региональные вузы, такие как Уральский федеральный или Новосибирский государственный университет, Томский государственный университет».
«Есть университеты, которые приносят колоссальную отдачу,— отмечает Владимир Гимпельсон.— Например, Гарвард, Стэнфорд, MIT. Получить диплом в Гарварде совсем не то же самое, что получить диплом с той же специальностью в малоизвестном колледже. Премия зависит от того, где ты учился и чему ты учился. Процветают лучшие студенты и обладатели востребованных профессий».
Специальность имеет значение
Действительно, некоторые специальности дают гораздо более высокую премию по сравнению с остальными. <…> «Мы видим всплеск востребованности в отношении всего, что связано с IТ,— говорит Евгений Терентьев.— Информационная безопасность, прикладная информатика и тому подобное пользуются повышенным спросом, потому что на этом рынке компании предлагают выпускникам более конкурентные условия. Факультет компьютерных наук сейчас самый большой в ВШЭ, недавно в университете открылся Центр искусственного интеллекта в сотрудничестве со «Сбером», «Яндексом», МТС. В топе с точки зрения отдачи на рынке труда целый ряд технологических направлений: ядерная энергетика, навигация и эксплуатация техники. У экономистов и юристов, особенно выпускников ведущих вузов, таких как Высшая школа экономики, тоже очень хорошие показатели по зарплате».
На востребованные специальности повышается не только бюджетный, но и платный прием: семьи готовы вкладывать в образование, способное в будущем принести доход.
«Мы видим сумасшедший рост поступающих на платные отделения по IТ; растут медицина, юриспруденция, сфера обслуживания,— рассказывает господин Терентьев.— Повышается интерес к востоковедению и африканистике, что связано с политической ситуацией. В «Вышке» мощно развивается факультет креативных индустрий, который готовит дизайнеров для разных областей. Увеличивается платный прием на педагогические специальности: зарплаты в этой сфере невысоки, зато работа стабильная».
Как и на Западе, в России проседают гуманитарные и естественные науки, сельское хозяйство: среди выпускников этих направлений зарплаты ниже, чем в среднем по рынку. «С точки зрения востребованности у абитуриентов сельскохозяйственные университеты оказываются на самых нижних позициях,— объясняет Евгений Терентьев.— Однако сельхозсектор необходимо развивать, то есть нужны усилия со стороны государства, частных компаний по поддержке вузов, которые готовят аграриев».
Закрывать или субсидировать
Высшие учебные заведения на Западе начинают закрывать невостребованные специальности. В прошлом году попечители Университета Мэримаунт в штате Виргиния (США) проголосовали за исключение из программы девяти дисциплин, в том числе английского языка, истории, философии, теологии. Университет Кальвина в Мичигане и Говардский университет в Вашингтоне отказались от преподавания классических языков. В Шеффилдском университете (Великобритания) угроза нависла над археологией.
Евгений Терентьев не согласен с таким подходом. «При проектировании основных программ образования нельзя исходить только из рыночной логики. Да, нет рынка, готового оплачивать труд этих людей, но есть потребность у государства в развитии этих областей, в частности академических исследований,— говорит он.— Если бы университеты ориентировались только на рынок, они должны были давно закрыть педагогическое направление, не самое конкурентное, мягко скажем, в плане зарплаты выпускников. Однако это имело бы катастрофические последствия не только для университетского сектора, но и для развития страны в целом. Без решения кадровых задач, обеспечивающих деятельность школ, нельзя двигаться вперед. То же касается медицины. Необходимо системно поддерживать эти сектора и мотивировать детей туда идти».