Ребенок не учится там, где ему страшно
Психолог Светлана Ройз о «стволовых детях» и не только
Студия Светланы, где мы записывали интервью, похожа на магазин handmade-игрушек. Тут всевозможные куклы, коллекция ангелов, колокольчики, сердечки, деревянные домики, «ловцы снов», необычные музыкальные инструменты, крылья, подушки, а посреди всего этого – яркая деревянная лошадка-качалка. Попадая туда, как будто возвращаешься в детство.
«На самом деле, все это больше для взрослых, а не для детей, – поясняет Светлана. — Видите, у вас только что глаза горели. А многие взрослые, к сожалению, выгоревшие, у них часто нет эмоционального отклика на всю эту красоту. Особенно, когда я работала с учителями, меня это поразило».
Несколько учителей встали со словам «она же сатанистка!»
– Вы работали с учителями?
– Лет 8 назад я поняла, что надо просто орать преподавателям и системе образования о том, что дети изменились, что сейчас к ним нельзя подходить с теми мерками, с которыми подходили к нашему поколению.
Тогда я начала большой проект открытых семинаров для учителей, который длился несколько лет. Это были бесплатные семинары как для них, так и для меня. Проект проходил при поддержке журнала «Шкільний світ» и «Шкільне виховання», Дом учителя давал помещение, из районо присылали информацию в школы.
Сначала я относилась к этому с большим энтузиазмом. Но были семинары, с которых я уходила в слезах.
Я все время начинала семинар с чего-то будоражащего, чтобы учителя очнулись. Один из семинаров я начала с того, что принесла аппарат для выдувания мыльных пузырей. В минуту зал заполнился мыльными пузырями. И для меня было шоком, что у этих учителей практически не было эмоционального отклика. Представьте, рядом с вами лопаются мыльные пузыри — какое-то эмоциональное движение должно быть: возмущение, раздражение, радость… А тут полное игнорирование.
На такие бесполезные, но радостные стимулы реагирует наша внутренняя часть – субличность, «внутренний ребенок». Это значит, их внутренний ребенок не откликается. Они с ним «не в контакте». А наши дети всегда в контакте, любой ребенок чувствует искренность и живость происходящего. Но потом взрослый помогает ему взрастить «внутреннего взрослого».
На семинаре я много рассказывала о том, что детям важно перед уроком не просто сконцентрироваться на задаче, а почувствовать безопасность, открытость процессу. В начале уроков или перед контрольными можно проводить маленькую медитацию, когда дети просто закрывают глазки и представляют себя в безопасном пространстве (сейчас об этом опубликовано уже много исследований). Когда я предложила несколько маленьких медитативных практик, еще и рассказала, что есть гомеопатические препараты, которые чуть-чуть помогают в работе мозга, несколько женщин из большущей аудитории встали со словами: «Вы что, не видите, она же сатанистка! Она сказала два слова – гомеопатия и медитация. И вообще, что вы ее слушаете, с ее-то фамилией?».
Это было 8 лет назад. Сейчас ко мне на курсы приходят психологи и преподаватели, и все больше преподавателей открыты к этой информации. Иногда я прихожу в школы с семинарами для учителей и детей, если есть запрос.
– А запроса обычно нет?
– Учителя сейчас очень выгоревшие. Не потому что плохие, а потому что очень эмоционально истощенные. Даже когда мы сами во время карантина или каникул находимся со своими детьми, мы выгораем – правда? Многие родители в последний день трехнедельного карантина кричали: «Ура! Школа!».
Любой человек в состоянии удержать в фокусе внимания и эмоционального отклика 5 детей. А тут 35. Представляете, какое ежедневное выгорание без возможности восстановиться?
Точнее незнание, как восстановиться. Большинство преподавателей после пединститута еще первый год «горят» работой. А потом сталкиваются с тем, что нужно соблюдать какие-то бюрократические процедуры, что инновации часто не нужны и не принимаются родителями. И родители больше требуют, чем поддерживают. Если бы родители приходили в школу с первыми словами «Спасибо, я очень ценю ваш вклад. Помогите мне, пожалуйста, понять или увидеть то, чего я не вижу в своем ребенке», то, может, и преподавателям было бы легче.
– А Вы помните своих школьных преподавателей?
– Мне очень повезло в моей советской школе на учителей. Я пошла в школу в 1983 году. Это была обыкновенная школа, но многие преподаватели были хорошие. Например, учитель биологии нам говорил: «Вы на контрольных можете пользоваться шпаргалками, но в которых нет ни одного слова, а только символы». Это было гениально. Когда мы рисуем символами, мы активизируем другие доли мозга – так информация воспринимается и запоминается легче. Уроки у нас проходили иногда в зоопарке, мы наблюдали за животными, зарисовывали их. Еще у нас контрольные работы проходили в виде кроссворда или под музыку.
Дети же учатся у тех преподавателей, с которыми не страшно, интересно и… весело.
Потому что в игровой, «не серьезной» форме информация и запоминается. И современные дети любого возраста не идут за преподавателем, который просто отчитывает свой предмет, не включая «живого» – интерактивного элемента. Он выпадает из зоны авторитетности. Хотя это не значит, что преподаватель должен заигрывать с детьми. Есть учителя, которые уходят в заигрывание, в «задруживание». Тут, конечно, тоже важно удерживать баланс.
Современные дети мстят за чувство вины и стыда
– Допустимы ли какие-то наказания со стороны учителей? Я знаю случаи, когда за плохое поведение детей ставят в угол, еще и с поднятыми вверх руками.
– Когда что-то делают с телом ребенка, это недопустимо. Это вторжение в личное пространство. Угол это и для родителей не очень полезная мера воздействия, а стоять в углу с поднятием рук – это пытка. И в такие ситуации родители обязательно должны вмешиваться. Они очень травматичны для ребенка. Любое воздействие на тело и самооценку запрещено. Если учитель или родитель может сорваться на эмоции, если он использует наказание от бессилия – значит, он из фокуса авторитетности выпал в фокус авторитарности. Разница между авторитетностью и авторитарностью в том, что у авторитетного человека есть стержень, он ощущает свою силу. А авторитарный свою силу доказывает.
Когда преподаватель или родитель очень устал, когда он экономит силы на «здоровые» реакции, на чувство юмора, на вариативность — у него просто не хватит сил на «авторитетность», спокойствие и мудрую гибкость. Тогда легче один раз треснуть, один раз поставить в угол, наорать и испугать. Это естественная реакция для тех, кто ослаблен.
Но авторитарный стиль руководства уничтожает личность. Авторитарный стиль – это не про многогранный потенциал. Рядом с авторитетным руководителем личность взращивается и крепнет. Я говорю и об учителях, и о родителях, и даже о политиках.
– А менее травматичные меры наказания допустимы? Например, вывести из класса или посидеть на стульчике в сторонке.
– Посидеть на стульчике в сторонке допустимо. Но нужно разобраться, почему ребенок так себя ведет. Если ребенок постоянно ведет себя плохо на уроке, значит, есть причина. Она часто глубже, чем просто непослушание. Возможно, внимание этого ребенка нужно перенаправить – например, попросить открыть форточку, принести воду. Возможно, этот ребенок уже перестал воспринимать информацию или чего-то не понял. Что делает ребенок, чтобы прикрыть свою неуспешность? Он привлекает внимание к чему-то другому. А возможно, ребенок компенсирует, что есть у него в семье. Ведь, находясь в школе или на работе, мы не выключаемся из процессов семейной системы. Либо если ребенок не чувствует себя авторитетным в учебе, он может для себя выбрать «авторитетность шута». Это вопрос того, насколько преподаватель в контакте не только с материалом, который он дает, но еще и с чувствами и переживаниями детей. Если учитель не может с этим разобраться, этим должен заниматься школьный психолог.
Кроме того, мы можем наказать ребенка только за то, что он знает, что нельзя делать. Если же мы не обозначили для малыша, что нельзя рисовать на обоях, ведь не логично за это наказывать. Но если он начал рисовать на обоях, это признак того, что пора вводить правила и предложить место, где рисовать можно.
В каждом классе и каждой семье должен быть перечень правил – своя местная конституция: у нас в классе не дерутся, не ругаются матом и т.д. А лучше использовать правила без частички «не». Например, «если хочешь задать вопрос, поднимаешь руку» или «если ты устал и тебе надо немножко отдохнуть ( такое бывает во время урока), то стоишь у окошка». Тут каждый учитель уже выберет, на что он может пойти.
– Еще вместо наказаний учителя часто говорят детям: «Вы самый худший класс в школе, больше никто себя так не ведет».
– Чувство вины и чувство стыда вызываются для манипулирования. Современные дети на это не ведутся и часто за это мстят. То, что работало с нашим поколением – не проходит с ними. Эти чувства не врожденные. Принято считать, что совесть начинается со стыда и вины, но это не так. Чувство вины и стыда, вызываемые снаружи, не из внутренней этичности – делают нас удобными. Зачем учителю так говорить? Чтобы ученики стали удобными.
Отличники часто получают большую травму, чем шалопаи
– Я так понимаю, что страх наказания или плохой оценки тоже не работает как воспитательный метод?
– Со страхом все еще сложнее. У нас есть одна из древнейших частей мозга – рептильный мозг, который отвечает за реакции страха и агрессии. У психологов эта часть мозга называется «Бей, беги, замри», потому что в случае опасности животные для поддержания безопасности могут либо вступить в драку, либо убежать, либо замереть, притвориться мертвыми. Рептильный мозг включается, когда человеку грозит опасность. Но когда он включается, выключается неокортекс – часть мозга, которая отвечает за рациональное восприятие, то есть когда человек любого возраста напуган, он перестает воспринимать информацию критично. Мы же знаем, как для политических манипуляций запускают «страшилки», чтоб пока народ занят вопросами «выживания», протащить что-то для себя важное.
У детей рептильный центр тоже включается, когда они боятся. Например, утром родитель начинает кричать «Одевайся, мы опаздываем!». В этот момент под действием рептильного мозга ребенок вообще теряет контакт с реальностью. А тот еще больше злится, ребенок еще больше тормозит. Не потому, что он делает это специально, а потому, что его мозг только так работает. Родителю в этот момент надо дать возможность ребенку «включить» другую, рациональную часть мозга, нужно дать почувствовать – ты в безопасности.
Для этого родитель делает вдох-выдох (пьет водичку, нюхает валерьянку…), присаживается, смотрит ребенку в глаза, прикасается к его телу и говорит медленнее и тише, чем обычно: «Смотри, у нас осталось немножко времени. Тебе надо сделать вот это и это, шапку на голову, шарфик на шею, т.е. перечислить последовательность действий. Это просто. Но одновременно сложно для уже раздраженного родителя. Зная, что наш ребенок часто «выключается» можно сделать для него записки, картинки с последовательностью утренних задач. Или, например, учитель в школе говорит слишком громко, либо не сдержался и на кого-то крикнул, что делает рептильный центр? Кто-то из детей замирает, другой цепенеет – входит в ступор, третий начинает суетиться. Это важно учитывать. Ребенок не учится у преподавателя, с которым ему страшно. Ребенок не делает домашнее задание с тем родителем, с которым страшно. Потому что в этот момент неокортекс не воспринимает информацию.
А ребенку страшно даже если орут не на него, а на старшего брата, сестру, другого одноклассника. Удар по рептильному центру всегда получает тот ребенок, который больше наблюдает, кто испытывает напряжение. Отличники и хорошисты более чувствительные и часто получают большую травму, чем шалопаи, которым часто уже все равно.
Конечно, это не значит, что детей нужно держать в аквариумных условиях. Нужно развивать стрессоустойчивость. Но и не превращать их жизнь в сплошной стресс. Видите, какие дети сейчас ослабленные, они намного чаще простуживаются, у них затяжные бронхиты, кашель. Кстати, в том самом рептильном мозге находятся наши дыхательные центры. И он очень реагирует на сухость воздуха, духоту, на усталость. Эта часть мозга – ствол – «закладывается» от зачатия до рождения и «включается» во время родов и в первые месяцы жизни. Если в период беременности, рождения, первых месяцев жизни было что-то небезопасное, то эти структуры чуть «повреждены», им не хватает энергии. Таких детей можно условно назвать «стволовыми». И таких ребятишек очень много.
«Стволовой» ребенок очень чувствительный. А гениальность – это суперчувствительность
– Чем эти дети отличаются от других?
– Это ребенок, о котором хочется сказать: «Ну что ты все время витаешь в облаках?». У него немного расфокусированное внимание, ему не хватает координации, у него все падает из рук. Он может уставать намного быстрее, чем другие. У него нарушена ритмизация – и он «возвращает» себе ритм, раскачиваясь. Этот ребенок может бояться высоты, глубины, замкнутых пространств, темноты, не переносит обтягивающей одежды. Это все – возможная проекция родового стресса. Эти дети часто путают предлоги, не могут сориентироваться, например, в днях недели или временах года, хотя обладают чудесным интеллектом.
Если мы видим, что ребенок пишет буквы зеркально, слева направо, или буквы вообще «прыгают» – это говорит о несогласованности работы разных отделов мозга. И когда дите идет в школу, во всяком случае, в первом классе, нужно снизить требования к аккуратности и четкости почерка. Но важно относиться к этому не как к недостаткам или болезни, а как к особенностям, на которые надо обращать внимание и корректировать. Хорошая новость в том, что мозг компенсируется. Наше тело стремится к гармонизации.
Для работы со «стволовыми» детьми помимо специальных техник могут помочь дыхательные упражнения, где выдох длиннее вдоха, свистки, надувание шариков, выдувание мыльных пузырей, говорение скороговорок, прогулки на свежем воздухе, частое проветривание. Также им помогает все, что воссоздает ощущение пребывания в матке – невесомости, это плавание и лежание в ванной, катание на качелях или лошадке-качалке, покачивание ребенка на коленях, прыжки на батуте. Еще есть специальные игры, самая безопасная из которых – прятки. Каждый раз, когда ребенка «находят» – он как бы заново рождается. Во время урока с такими детками нужно делать перерывы: например, выйти из-за парт, сесть кружком. На переменке обязательно вывести на улицу, дать побегать. Не заставлять надевать обтягивающую одежду, особенно стягивающую горлышко.
Есть простое упражнение, «включающее мозг». С него начинает курс замечательный нейропсихолог Оксана Шленская: мы прикасаемся поочередно ладонью к затылку, вискам, макушке и лбу, приговаривая соответственно – «вижу, слышу, ощущаю, понимаю». Доли мозга, отвечающие за зрение, находятся в затылочной части, аудиальные – в височной, проприоцептивные – в проекции макушки, неокортекс – лобная часть мозга. Здорово, если в классе есть балансировочные доски, на которой, например, нужно одновременно удержать равновесие и загнать, балансируя, шарик в центр лабиринта. Что делает такая балансировочная доска? Это стимуляция работы мозжечка, простраивание связей между полушариями мозга, работа с «гравитационной неуверенностью».
– Какие еще бывают особенности, которые нужно учитывать родителям и учителям?
– Есть дети «симпатики» и «парасимпатики». То, что я буду сейчас рассказывать, совсем упрощенная информация. На самом деле внутри нас сложнее устроено. Вы знаете, что у нас есть симпатическая и парасимпатическая нервная система? Симпатическая отвечает за процессы возбуждения, парасимпатическая – за торможение. Если, например, происходят сложности в родах (а идеальных родов почти не бывает), то какая-то часть наших нервных клеток «истощается». Если истощаются симпатические нейроны, то ребенка условно можно назвать «парасимпатиком», если парасимпатические – «симпатиком».
У «парасимпатика» в младенчестве снижен мышечный тонус, ему нужно помогать переворачиваться, ползти, он может позже начать говорить. Такой ребенок, по сравнению с другими («симпатиками»), может «притормаживать». При этом у него может быть великолепный интеллект – тут дело не в интеллекте, а в скорости реагирования. Помните, есть люди, которые просыпаются и бегут сразу же. А есть те, которые долго раскачиваются. Это как раз «парасимпатики». Чтобы их пробуждение было «мягким», нужно отводить чуть больше времени — так же, как и на адаптацию к разным процессам. Чтобы «парасимпатик» воспринял информацию, нужно от 5 до 10 секунд. Когда родители или учителя торопят его, ребенок «зависает». Или ему дают упражнение на скорость чтения, у него сразу же наступает паника. Тесты на скорость чтения вообще бесполезны, они не отражают ни знаний, ни способностей ребенка.
В то же время, «симпатик» – очень активный ребенок. Он не столько сконцентрирован, сколько суетлив: быстро выполняет или начинает выполнять задачи, но не факт, что правильно. Такой ребенок (и взрослый), когда прозвонил будильник, вскочил и побежал, быстро включился в работу, но его надо научить «парасимпатическому» качеству – внимательности, глубине.
Представьте, два ребенка, «симпатик» и «парасимпатик», родились в одной семье – один будет демонстрировать успешность за счет скорости, второй — за счет глубины и основательности.
Ребенок должен двигаться, чтобы восстанавливаться
– В школах существует проблема физической активности детей. Им хочется двигаться, но их обычно подавляют и ограничивают, и они начинают драться. Как можно давать выход этой энергии?
– Поэтому, когда выбираете школу для своего ребенка, надо задавать вопросы не о том, какие там рейтинги, а о том, что происходит на переменах. У ребенка должна быть возможность как-то восстанавливать активность тела, что одновременно восстанавливает его мозг. На переменах должны быть подвижные игры. Но это часто неудобно, потому что детей сложно проконтролировать. Здесь можно ввести правила. Например, записать в «конституции» коллектива: когда в классе игра, важно не причинять друг другу вреда. Должна быть возможность потопать ногами, восстановить ритм – выстукивая его по парте руками, стуча мячом, хлопая в ладоши. Это может делать учитель как упражнение. Или, допустим, приходит школьный психолог и делает на переменке общую зарядку. Можно попрыгать на одной ноге, сделать дыхательные упражнения (помните, эти упражнения помогают в работе ствола?).
Для укрепления иммунитета, физического и психологического, можно делать забавную практику со звуком «Аааа», постукивая себя двумя кулаками по грудной клетке. После такого упражнения человек чувствует прилив эмоциональных сил – улыбается. Место, которое мы стимулируем таким простукиванием – проекция тимуса, железы внутренней секреции, связанной с нашим иммунитетом. Этот же центр – место, в которое мы показываем пальцем, говоря «Я».
Идеально, если в классе есть «мягкая» боксерская груша, подушки или поролоновые мячи, подушки с шероховатой поверхностью, по которым можно походить ножками. Можно похлопать по водичке руками, перебрать бусинки. Здорово, если дети могут лечь на коврик и представить, что потолок – это небо, по которому плывут облака. Подуть на эти облака. Или там же – лежа на ковре – положить на животик мячик и наблюдать, как мячик удерживается на животе во время дыхания. Либо они мнут листики бумаги. Можно сделать красивые шаблоны листиков в форме мяча. Когда ты его сжимаешь, он превращается в настоящий мяч, и его потом можно бросить в мусорное ведро.
Иногда детям надо дать возможность совершить разрушительные действия, которые бы «превратились» в созидательные – например, разорвать на мелкие кусочки бумажку, а потом из этих бумажек сделать коллаж с помощью клеящего карандаша. Это то, что учитель может себе позволить на переменке.
В арсенале учителя должны быть псевдоагрессивные игры, в которые можно играть, сидя за партами. Например, «датский бокс», когда мы боремся только большими пальцами рук. В этой игре дети компенсируют накопленную агрессию, кроме того, большой палец в телесной терапии символизирует наше Я. Эта игра помогает ребенку «метафорически» переживать и готовиться к борьбе мнений. Либо можно засунуть под одежду поролон и толкаться телом, играть в «борцов сумо». Это безопасно и снимает напряжение, уравновешивает силы больших и маленьких деток.
Еще можно поиграть в «Светофор». Все дети стоят, а учитель говорит: «Я – светофор. У меня есть красный и зеленый цвет. Вы – машинки». Когда машинки слышат от светофора команду «зеленый», они начинают ездить, но могут сталкиваться. Когда слышат «красный» — останавливаются. Машинки слушают сигналы светофора, но при этом им можно сталкиваться. Когда машинки сталкиваются, они говорят «би-би». Когда слышат сигнал «красный», они останавливаются. На зеленый опять бегают. Сначала учитель несколько раз сам побудет светофором. Затем дает эту возможность самому «неуспешному» ученику. Может, он потому и шалит на уроке, удовлетворяя свою потребность быть значимым, видимым. Можно выбрать, например, самого застенчивого, который боится проявлять себя, чтобы он побыл светофором.
Что в этой игре прорабатывается? Для детей это веселье, физическая активность, отдых, возможность ощутить границы других людей и войти в контакт с ними, возможность безопасно прожить в игре агрессию.
– Что еще можно делать на перемене, кроме физических упражнений и игр?
– Можно в разные дни недели выбрать какое-то особенное действие. Например, один день может стать днем лепки, другой – днем рисования, когда они капают акварельной краской на бумагу и наблюдают, как эта краска растекается. В третий день рисуют мандалу и т.д. Или можно вместе послушать музыку.
Еще обязательно нужно проследить за тем, чтобы малыши сходили в туалет на перемене или умылись, чтобы снять напряжение. Для того, чтобы поработать с тревожностью и страхом ошибки, нужно больше заниматься вырезанием, давать в руки пластилин или сенсорные шарики. Есть классы, в которых первоклассникам делают маленькие песочницы (отдельное направление терапии – юнгианская песочница), японские садики – они сейчас есть в продаже. А еще лучше, если родители сделают подносики с крышечками, чтобы у каждого из детей была своя песочница. В школе лучше использовать кинетический песок. Он похож на пластилин, приятен на ощупь, а если рассыплется, его легко собрать.
Когда мы работаем с такими материалами, мы, во-первых, работаем обеими руками, что улучшает взаимодействие между полушариями; задействуем зрительные и речевые центры, успокаиваемся, стимулируем разные системы органов. Получается, когда мы берем над материалом контроль, мы возвращаем себе ощущение контроля вообще.
Работа с песком и глиной чудесно подходит для детей, у которых сложности в работе поджелудочной железы (именно они более тревожны и гиперчувствительны).
– А есть ли способы настроить детей после перемены на урок, как их успокоить?
– Если детям перед уроком дать раскраску или просто попросить нарисовать круг с широкими границами, в котором они смогут нарисовать любую каляку-маляку, это поможет им сконцентрироваться на внутреннем пространстве. На это уйдет минута времени, но концентрация включится. Есть практика для преподавателей, которым нужно утихомирить детей перед занятием. Называется «Громкие и тихие голоса». Я хожу по классу с коробкой или чашей и прошу детей «положить» в нее свои громкие голоса, а тихие оставить себе. А на переменке они забирают громкие обратно. Эти голоса не смешиваются. Чтобы сказать что-то громко, надо подойти и забрать свой громкий голос. Либо можно взять «говорильный камешек». Только тот, у кого в руках камешек, имеет право говорить. И когда учитель вызывает ученика к доске, он передает ему этот камешек. Вместо камешка можно взять что-то мягкое, красивое.
В сердце класса и мамы должно быть место для всех детей
– А есть какие-то сугубо психологические упражнения, которые можно выполнять с детьми?
– Можно поиграть в медитативную игру «Цветок моего имени». Дети закрывают глаза и представляют, что они находятся в саду или на лугу. Они чувствуют ароматы, тепло, звуки. Включаем все каналы восприятия. Ребенок видит, ощущает цветок, который хотелось бы назвать своим именем. Подходит к нему, протягивает ручку, смотрит на него, нюхает. Не срывает, наблюдает за цветком. А потом ощущение этого цветка (акцентирую – не цветок, а ощущение цветка) переносит в центр грудной клетки. Потом делает вдох-выдох. Этот цветок потом можно нарисовать или вылепить из пластилина. Можно наблюдать, что происходит с внутренним цветком, чувствовать, нужно ли его погладить, полить.
О чем эта игра? Мы видим, что мы – разные цветы. И все создаем удивительный «букет» жизни. Цветок – это «существо», которое вообще не задумывается, как оно выглядит. Оно уверено, что красиво, совершенно, оно всегда укоренено в земле и всегда тянется к солнцу. Метафора растения запускает наш внутренний рост, развитие. Мы работаем с образом цветка с детьми и взрослыми, о которых говорят «он ленив, он не развивается». Кроме того, в центре грудной клетки пересекается наша самооценка, наша целостность, наше «я». В этом центре находится зрелость нашего физического иммунитета, тимус. И когда мы направляем в этот центр свое внимание, мы работаем с этими аспектами.
Есть еще помощники с психологическим смыслом. Можно сшить из ткани крылышки, которые рюкзачком надеваются на спину. У нас такие крылышки надевают взрослые студенты, чтобы опираться о стену. И спине теплее, и это метафора окрыленности, своих больших возможностей. Еще спинка ровная. А когда ровная спина, меняется наш гормональный фон, повышается самооценка, мозг обогащается кислородом.
Можно сделать браслет с номером телефона, например, мамы. Это не только, чтобы выучить цифры или номер телефона, но и для ощущения безопасности. Например, для того чтобы мама меньше переживала, если вдруг с ребенком что-то случится. Кроме того, для тревожного ребенка важно «присутствие» родителя рядом. Особенно хорошо, если браслетики (можно просто ниточки) есть у всех членов семьи.
Еще можно сшить из ткани домик, в который вставляется фотография мамы или ребенок сам нарисует портрет семьи. Его можно давать ребенку в школу – как закладку или брелок, или повесить в классе. Метафора домика – это всегда про безопасность. Некоторые детки не могут расслабиться в школе. Их внимание направлено не на учебу, а, например, «не любит ли мама в то время, пока я в школе, больше моего младшего брата». Когда ребенок держит в руках или смотрит на такой рукотворный домик, у него рождается ощущение «Я в доме и дом со мной».
Еще одна идея – сшить маленькие сердечки с прорезями для фотографий каждого члена семьи или каждого ребенка в классе. Они складываются в большое общее сердце семьи или класса. Важно, чтобы ребенок это видел, когда приходит в школу или домой.
В сердце класса так же, как в сердце мамы, должно быть место для всех детей, независимо от того, как они учатся.