Свобода пятнадцатилетних — свобода в кредит

О том, почему рано очаровываться новым поколением

Все вглядываются в новое поколение, в миллениалов. Что там за племя младое, незнакомое? Что за другие нам вослед идут? Чего от них ждать?

Одни молодежь ругают — традиция такая. Другие идеализируют, что тоже понятно — от молодых зависит наше будущее, а будущее мечтается светлым. Но тех, кто соприкасается с юностью максимально близко, молодежь и радует, и ужасает, и… удивляет. Да, больше всего удивляет.

Закончился мой первый год работы в школе. Целый год я наблюдала за подростками 12-17 лет. Пора поделиться наблюдениями, впечатлениями и открытиями.

Еще до работы в школе я писала, что у нас народились новые люди — свободные, смелые, открытые, искренние, талантливые. Я писала, что таких довольно много — не менее четверти. Работая в школе, я в этом только сильнее убедилась, а еще увидела, что и оставшиеся вовсе не безнадежны, им тоже можно приписать немало замечательных свойств. Единственное, чего я не подозревала, что все эти замечательные качества порой могут выворачиваться самым неожиданным образом.

Вот, например, открытость, искренность, честность. Прекрасные качества. Если бы только абсолютно открыто и совершенно искренне подростки не делали странные вещи. Если бы не вызывались, например, сбегать за завучем, когда кто-нибудь в классе расшумится, не предлагали собрать дневники у отвлекающихся, не навязывали помощь в выведении на чистую воду списывающих. Нет, они не наушничают, они не подходят с предложением такой помощи по одиночке, они разоблачают друг друга, не таясь. Причем «друг друга» не просто речевой оборот — приятельские отношения именно что ничему не препятствуют.

Маленькая сценка. На перемене меня облепляют шестиклассники, которым не терпится узнать оценки за сочинения. А больше других суетится, ну, допустим, Петя.

— А мое проверили, проверили? Круто получилось, да? — ликует Петя в предвкушении похвалы. — Пятерку поставили?
— Двойку поставила, — охлаждаю я Петин пыл.
— Как?! Не может быть! — Петя не понимает, он был уверен в успехе.
— Так, — говорю. — Раз списал, то что оценивать-то?
— Я не списывал! — и глаза у Пети честные-честные.
— А у Маши, — я киваю на Петину одноклассницу, которая топчется тут же, — написано так же, как у тебя, только слова переставлены.
— Ну, так Маша и списала, — невозмутимо отвечает тот.
— Она выкрала у тебя тетрадку? — удивляюсь я, попутно бросая на Машу осуждающий взгляд, ай-яй-яй, дескать. — А, может, она тебе угрожала? Шантажировала?
— Да я сам ей дал на математике переписать!

И тут Петя полный искренней серьезности (но ни капли раскаяния) мне непонимающей разъясняет:

— Маша — моя подруга, я не мог ей не помочь. Сами посудите, она бы тогда на меня обиделась.
— А за то, что ты ее сейчас без всякого зазрения совести закладываешь, не обидится? — спрашиваю я, совсем уже перестав что-либо понимать.
— Ну не могу же я ее выгораживать, если сам рискую получить двойку, должна же она понимать?

В общем, по двойке схлопотали оба. И да, после этого инцидента они даже не поссорились. Маша не обиделась. Да и чего бы ей обижаться, когда сама она не раз громко и при всех советовала мне «обратить пристальное внимание на…» И таких Маш и Петь, сегодня ох как много.

Мне всегда казалось, что принцип «потопи другого, выплыви сам» характерен для общества, живущего в очень закрытой, авторитарной системе, для общества, которым управляет страх, для общества, в котором людям легче реализовать себя через избавление от конкурентов (которыми по умолчанию являются все), а не через собственные достижения. Сегодняшние условия, может быть, далеки до идеала, но возможностей для раскрытия потенциала талантливой молодежи все же хватает, так почему они такие?

Может, потому что YouTube переполнен роликами в духе разоблачений: «Марьяна Ро лжет», «Фейс украл все треки», «Что не так с Оксимироном», «Как на самом деле снимает свои видео Дудь»? Может, потому что и главный кумир молодежи Алексей Навальный работает по той же схеме — привлекает не продуманной политической программой, а тем, что обличает и топит других? Может быть.

Но главное, подростки считают, что они служат делу справедливости! Показать пальцем на того, кто хитрит, изворачивается, кто не прав, — справедливо. А раз справедливо, чего сомневаться?

Справедливость для подростков заняла место религии. Ничего не готовы они отстаивать так исступленно, как «правду», ничто не задевает их так болезненно, как несправедливость. Наверное, ни у одного учителя ни один урок не проходит сегодня без возгласов: «Это нечестно!», «Это несправедливо!».

Есть только один нюанс: «правда» почему-то всегда касается другого, «несправедливость» почему-то всегда касается себя.

Объясняю им, что так это не работает, привожу примеры (благо в литературе их более чем), буквально вывожу очень простые формулы. Говорю, что если чувствуешь предвзятость, необъективность, пристрастность всегда только по отношению к себе, что если кровь никогда не вскипает из-за другого, то с пониманием справедливости что-то не то. Говорю, что если не чувствуешь, не способен оценить степень неправоты в отношении другого, то не можешь быть объективен и к себе.

Говорю им, что идея справедливости не может расходиться с понятием ответственности. Каждый несет ответственность за то, насколько хорошо он делает свое дело, и за то, сколько на самом деле он может противопоставить «незаслуженной оценке».

А они чудовищно безответственны. Безответственны, неорганизованны и инфантильны. В своей безответственности они немного и обаятельны (непосредственность, знаете ли, и все такое). В инфантильности, в которой молодежи сегодня кто только не обвиняет, они в сущности не повинны — им позволили быть такими.

Интересно и даже несколько шокирует то, как инфантилизм и безответственность сочетается у них с акселерацией: их еще отводят в школу за ручку, им еще собирают портфели, но на переменах они уже устраивают настоящие брачные игрища, а отдельные пятиклассники и шестиклассники порой норовят рассказать о своих любовных победах во всех интимных подробностях педагогам!

Но главное совсем не в этом. Безответственность современных подростков проявляется в том, что они разрешают себе ни в чем не напрягаться. Даже тогда, когда им по-настоящему интересно.

Очень простой, но яркий пример. Говорят, мы живем в информационном обществе (хотя на этот счет есть разные мнения). Говорят, никто так органично не чувствует себя в бесконечном и хаотичном информационном потоке, никто так быстро и умело не упорядочивает этот хаос, никто так легко не создает новые смыслы из совершенной бессмыслицы, как миллениалы. Так вот, разочарую.

Я делаю с пятнадцатилетними газету. Они очень увлеченные, они предлагают много интересных, оригинальных идей, создают отличные иллюстрации, делают забавные фото, многие еще и довольно ловко облекают свои мысли в слова, легко и складно пишут о чем-то таком своем незатейливом. Но вот до подкрепления своих соображений интересными и вескими аргументами дело не доходит, в лучшем случае могут скопировать кусок текста по теме из «Вики». Поражает скудость, однообразие и сомнительность источников, к которым они обращаются, удивляет их неспособность не то что к анализу и синтезу, а к простейшему конспектированию.

И это я говорю о ребятах, которые горят идеей, которые рвутся что-то донести до этого мира, о ребятах увлеченных и амбициозных.
Что до остальных, которым нафиг ни газета, ни другие кружки не нужны, которые отбывают срок на уроках, то там ситуация еще печальнее — они даже списывать не умеют.

Такую дичь тащат из этих ваших интернетов! Старшеклассники могут содрать сочинение с форума, где родители выкладывают творчество второклашек. Пятиклассники воруют куски из философских эссе — запросто могут завернуть что-нибудь про имманентность трансцендентного и экзистенциальный выбор Герасима.

Сдувают все подряд, без перестановки слов, без разбавления фрагментами из других текстов. И ведь не только в классе такие опусы пишут, когда времени так мало, а гуглить в смартфоне под партой так неудобно, из дома точно такие же шедевры приносят. Я эти шедевры заворачиваю, дети просят дать им второй шанс и к следующему уроку опять сдают плагиат. Когда я их опять разоблачаю, искренне восхищаются моим «детективным даром».

В общем, порой очень трудно верить в очевидное — в то, что интернет является для подростков естественной средой обитания. В общем, как они говорят, печалька.
Печалька еще и в том, что сами миллениалы не видят ни в чем проблемы — они не осознают, что неумение, несобранность, безответственность в конечном итоге ведут их к сокращению возможностей для самореализации — к несвободе.

Да-да, это при том, что свободой и смелостью нынешних пятнадцатилетних не восхищался сегодня только ленивый? Это при том, что 15-17-летние у нас и на митингах против коррупции, и с пламенными речами в бундестаге, и в YouTube с роликами, демонстрирующими, как учителя пичкают школьников политинформацией. Позиция миллениалов только кажется смелой, но чем они рискуют? Пока их смелость ничем не подкреплена, их свобода — это свобода в кредит. Но потом-то спросится.

А так эти «онижедети» все равно, конечно, хорошие. И во многом они действительно лучше нас — нас пятнадцатилетних. Они наивнее нас, но зато и добрее. Они бесхитростнее, но зато и честнее. Они не чувствуют границ дозволенного, но зато ими не управляет страх. Они многого не умеют, но странным образом все же ко многому имеют способности. И они счастливее. А счастливые дети не безнадежны. И кто знает, быть может, когда придет срок платить по счетам, они что-нибудь да придумают, чему-нибудь к этому времени да научатся.

Марина Ярдаева, журналист, педагог