Кто в школе власть?
Если директор не имеет обратной связи о самом себе, то он быстро превращается в комичного персонажа
Чего можно добиться, если родители и ученики будут заодно со школьным директором? Что будет, если относиться к школе как к поставщику услуг по обучению? И почему родителей все больше беспокоит, чем занимается их ребенок на переменах? Андрей Галиев и специальный гость, исполняющий обязанности директора Психологического института Российской академии образования Павел Сергоманов.
Жизнь современного директора школы — это жизнь человека на вулкане. Он всегда где-то между молотом и наковальней, между двух огней, между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, у него дети: пока они находятся на территории школы, директор отвечает за их образование, за их жизнь, за здоровье. С другой стороны, у него учредитель, который имеет свои, государственные задачи. Как подружить одно с другим? Непростой вопрос. Директору приходится вырабатывать нетривиальные решения.
Сейчас специалисты активно пользуются понятием hidden curriculum – «скрытая программа или школьная среда как учитель». Атмосфера в школе и межличностные отношения зачастую делают больший вклад в образование, чем уроки. События взросления происходят на переменах. Приведу один пример. Я был директором старшей школы, и у меня учился Витя — очень шустрый парень. Однажды я застал его за тем, как он, практически рыдая, что-то искал впотьмах за лестницей. Я спросил: «Вить, что случилось?» Он говорит: «Потерял кольцо. Мы с одной девушкой решили дружить всю оставшуюся жизнь, и кольцо было как символ этого». Я говорю: «Слушай, но ты же не потерял то, что оно символизирует». И его «пробило» на месте. Он потом долго еще вспоминал при мне эту сцену.
— А есть ли стандарт, которому директор должен соответствовать?
— Здесь два аспекта. Первый: Профессиональный стандарт. С моей точки зрения, нужный и важный документ. Но он довольно сложный. И это, скорее, стандарт-барьер. Если есть минимальное соответствие, то человек с нужной квалификацией, с подходящим образованием, с пониманием законодательства и так далее — может занять эту должность. А дальше колоссальный диапазон для творчества в том, что касается личного самоопределения, взаимодействия с учениками, учебного плана. Мы проводили любопытное исследование. Обсуждали с детьми учебный план (особенно для старшеклассников это важно), обсуждали всерьез, предоставляя выбор, спрашивая: «Зачем? Почему ты это выбираешь?»
— Это распространенная практика или хотелось бы, чтобы так было везде?
— Хотелось бы, конечно. Для современного мира, для компетенций, профессионализма директора и учителей — это, с моей точки зрения, неотъемлемая часть.
— Диалог?
— Да, разговор с учеником. Вовлечение его как субъекта, как участника собственного образования. Без этого полноценное образование невозможно. Для исследования мы взяли 90 школ и типизировали их относительно наличия диалога. У нас получилось три типа. Первый: его совсем нет… Второй: условно говоря, есть профориентация. А третий: с детьми обсуждают их личные перспективы и планы, спрашивают «зачем» и «почему», описывают возможности. И у нас получилась потрясающая цифра. Дети из школ третьего типа в 25 раз чаще поступали в университет, чем дети из самого, скажем так, неважного типа школ.
— Есть школа и есть семья. Каким образом можно наладить коммуникацию между родителями и школой — в данном случае в лице директора как последней инстанции в рамках этой школы?
— Очень объемный и сложный вопрос. Первое, что я бы хотел отметить: есть очевидный крен в сторону того, чтобы представить школу как место предоставления услуг. С моей точки зрения, это плохой крен, потому что школа — не услуга, а программа. И эта программа предлагается для усвоения ребенку и, в некотором смысле, семье. Другое дело, что она может не нравиться семье как программа. Это очень плохой тренд, и он совершенно деструктивно отражается на общении учителя и семьи, директора и семьи. А особенно деструктивно — на образовании ребенка. Поскольку получается, что для образования не нужно усилий, а нужно со своей стороны что-то требовать, как ты требуешь, прошу прощения, в парикмахерской.
Разговор должен быть на троих: школа, семья и, собственно, ребенок. Приведу еще пример. Мы в школе всегда проводили среди родителей большие опросы, чтобы понять, довольны они качеством образования или нет. Через анкеты мы всегда выявляли референтную группу — родителей, которым небезынтересно образование ребенка, которые действительно думают о нем. Второй признак референтной группы состоял в том, что эти родители думали примерно в том же направлении, что и педагогический коллектив.
— Мы знаем, что только 5% действующих директоров получали специальное образование перед занятием должности. Соответственно, это в основном педагоги, которые имеют какой-то определенный педагогический и жизненный опыт — они и стали директорами школ.
— Директор, конечно, должен достаточно четко понимать, какую педагогическую концепцию, идею он продвигает. Если у него, условно говоря, школа комфорта, то, соответственно, этот комфорт должен быть везде: и на перемене, и на уроке, и на территории школы за пределами крыльца.
— А какая концепция может быть полярно противоположной школе комфорта?
— Дело в том, что человеческое развитие парадоксально. А детское — в особенности. Комфорт человек испытывает, преодолев трудность. Понимаете, какая штука? И здесь хорошо бы вспомнить просто диалектику, некоторое ритмичное устройство жизни. Кстати, вопрос утомления детей связан с тем, что отсутствует ритм и отсутствуют трудности, которые можно преодолевать. Есть всего две группы риска: недогруженные дети и перегруженные. У перегруженных не хватает личных ресурсов для решения задачи. А недогружены, кстати, обычно подростки.
— Директор это начальник, а любому начальнику (большому, маленькому — не важно) крайне сложно самокритично относиться к себе. Насколько вы считаете важным наличие такого инструмента у директора, как самодиагностика?
— Директор решает очень серьезные внутренние конфликты, часто граничащие с экзистенциальными вопросами, с вопросами жизни и смерти. В общем, очень напряженная профессия. Человеку не хватает времени заниматься собой, квалифицированными исследованиями своей же школы, себя. Потому что некогда поднять голову. А если некогда поднять голову — он остается на одном и том же уровне. И значит, сложность вопросов, которые он в состоянии решить, тоже остается на каком-то низком уровне. А если мы, наоборот, предоставляем возможность обмена профессиональным мнением, возможность для самодиагностики, диагностики школы как объекта… Он же сложнейший. По-моему, нет более сложного объекта, чем школа. Что может быть сложнее, чем растущий ребенок? По-моему, ничего.
— В сферу ваших интересов как психолога входит конфликтология и разрешение конфликтов. Возьмем известную историю про конфликт в школе Тубельского (в интернете легко найти о нем информацию). Конфликт был сконцентрирован вокруг личности директора. Объясните в двух словах причину конфликта и путь разрешения.
— Во-первых, я бы квалифицировал эту ситуацию как кризис, а не как конфликт. Одна сторона права по-своему, и другая права по-своему. Ситуация продолжается как феномен глухоты сторон. Феномен, переговоры в котором невозможны.
— Конфликт зашел в острую стадию в том числе и потому, что родители оказались достаточно активны.
— Да, они проявили себя как сторона. Если бы обе стороны оформились, и если бы у них был рабочий процесс, переговорный процесс — тогда это был бы конфликт, имеющий перспективы разрешения. А это кризис, который разрушил отношения. Он требовал перестройки сторон, потому что обе они претендуют на окончательное решение и никуда не сворачивают со своей тропинки.
— Это такая история про Гарри Гаррисона и неукротимую планету.
— Да, что-то в этом духе. Само оформление ситуации — оно тупиковое, из него нет выхода. Ее нужно переоформить, переоформив отношения. Они остро нуждаются в юридической помощи.
— Это очень хороший ход для установления кооперативных отношений между родителями, школой и директором. Если на стороне родителей есть профессиональный юрист, который хорошо разбирается в гражданских отношениях, то он может реально оказать помощь в решении проблем школы и создать основу для того, чтобы сторона родителей и сторона школы работали совместно.
— Конечно. Я думаю, важнейшее значение для современного директора имеет разбор кейсов, случаев. Особенно случаев, которые при первом приближении кажутся экзотичными, но на самом деле могут серьезно помочь директору. Также директору помогает интенсивная форма подготовки личных навыков: тренинги, игры, разработка собственных проектов — так, чтобы со сверхзадачей, на долгую перспективу, всерьез и содержательно. Я думаю, что образование директора должно складываться постепенно, шаг за шагом. В качестве первого шага рассматриваю классическую предметную подготовку (математика, или биология, или химия, или физика и т.д.). Чтобы у человека была понятная предметная содержательная база. Потому что изучение каких-то мета-вещей без предмета, с моей точки зрения, полная бессмыслица. Мне вообще непонятны разговоры про менеджеров. Что это значит? Человек-тире-процедура, что ли? Но если он не понимает суть дела, то чем он может управлять? Да ничем, даже на уровне парикмахерской — если он не понимает, что такое услуга по своему предмету.
Второе, что с моей точки зрения очень важно для директора, – педагогика и психология. Причем эти сестры довольно разные, довольно капризные. Их нельзя назвать, строго говоря, науками. Речь идет об агломерации практик, представлений, концептов, моделей, принципов, теорий. Это рефлексивная часть, потому что без самостоятельного действия и взгляда на это действие нельзя понять предметность ни психологии, ни педагогики. Первое, что доступно человеку в изучении педагогики — это он сам.
И третье, конечно, уже управленческие навыки: нужна квалификация управленца более или менее высокая, но минимально достаточная для деятельности директора.
Если бы вы спросили, какая идеальная последовательность, я бы выстроил так. Первые четыре года — предмет. Потом два года — педагогика и психология. Не в том смысле, что позанимался два года и закончил, а что стартовал, два года позанимался интенсивно, а потом продолжаешь это изучать на протяжении всей жизни. Далее управленческая часть, но она строится на базе какого-то опыта. Бывают разные ситуации, но в идеале, чтобы человек уже поработал в школе, все изучил (лет 5 «за станком»).
— Сейчас в сфере образования есть множество курсов по переподготовке директоров. Может, стоит строить коммуникацию между директором и родительским сообществом отчасти на выявлении дефицитов в компетенциях и обсуждении, каким образом эти дефициты закрывать?
— Нет, я бы не делал это предметом коммуникации. Если я как директор чего-то не умею, то зачем я буду об этом разговаривать с родителем? Если родитель лучше разбирается в какой-то области, можно предложить: давайте вас послушаю, поучусь у вас. Да, тоже хорошая форма коммуникации. Но это будет уже ученик-учитель, а не директор-родитель. Я бы строил разговор вокруг цели образования, условий для детей, необходимых ресурсов. Как говорит мой любимый учитель «Режь, бревно покажет», понимаете?
— То есть это не концепция, которую можно продумать от начала до конца?
— Нет, конечно.
— Дорогу осилит идущий. Для этого должна существовать необходимая коммуникация.
— Это ключевое условие для работы вообще. Если коммуникации нет — ничего нет.
Уважаемые директора, не бойтесь родителей. Уважаемые родители, не бойтесь директоров. Общайтесь!