Учитель, опередивший свое время. Часть 2

Три педагогических правила от Евгения Ильина

Евгений Николаевич Ильин родился в 1929 году в городе Ленинграде, ныне Санкт-Петербург. Преподавал литературу в 307-й общеобразовательной школе, затем в 516-й.
И все. Не открывал собственных центров экспериментального образования, не вершил дела в правительстве, не создавал сеть авторских образовательных учреждений по всей стране. Просто преподавал литературу в средней школе. И стал живой легендой в мире педагогики. Тем интереснее познакомиться с его педагогическими принципами.

Литература как искусство

Основное правило преподавания литературы — преподносить ее не как школьную дисциплину, а как один из важнейших видов искусства. Основа урока — художественный анализ художественного произведения, который всегда сопровождается «трудом души».
Евгений Николаевич ввел «закон трех О»: очаровать книгой, окрылить героем, обворожить писателем. А жемчужиной текста Ильин называет детали литературного произведения. Он говорит, что подчас достаточно одного штриха, чтобы заговорила вся книга: «Одним узелком все распутать и снова собрать в узелок — разве не заманчиво? Проблемность, целостность, образность — все, все в этом узелке».
Примеры? Их множество. «Несмеющиеся» глаза Печорина, частое «ну» Кабанихи, тонкие и ироничные губы Базарова. Все это — ключи к пониманию литературного произведения.
При этом очень важен изначальный настрой учителя. Он должен осознавать, что идет в класс не только и не столько с очередной темой урока, но с некой, как говорит Евгений Ильин, жгучей проблемой, в первую очередь нравственной, которую необходимо всем вместе решить. Именно вместе — ведь учитель не только преподает, но и сам ежедневно учится чему-нибудь у школьников.
Но и меру нужно знать: «Дистанция между учителем и учеником нужна. Но это не стена, которую нельзя перешагнуть, а ступенька, на которую ребята должны подняться и на которую сами подняли нас. Иначе могут и опустить».

Гуманизм и только гуманизм

Гуманизм необходим, и это вообще не обсуждается. Не обсуждается и то, что именно литература более всех прочих школьных предметов учит гуманизму. В книгах имеется некий нравственный потенциал, способный перейти в сознание ученика.
Евгений Ильин утверждает, что в процессе обучения главное не столько сам этот процесс, сколько воспитание полноценной личности. А образовательный процесс — лишь часть этой большой программы: «Часто слышу: главное — учить, воспитание будет! Оно, дескать, вытекает из той информации, которую даем. Но вот беда: даем-то все больше, а вытекает все меньше. Не таким уж оптимистическим выглядит на деле это наше самоуверенное «будет». Образовывать легче, чем воспитывать; связывать то и другое труднее, а делать в этой связи чуть опережающим воспитательное, не ослабив самой связи, и вовсе искусство».

Две программы

И что же получается? Личность, сформированная на уроках литературы в соответствии с принципами Ильина, покидает стены класса и оказывается в реальной жизни. Где отец выпивает, дворовая шпана вымогает деньги, и вообще очень много всяческой несправедливости, способной разрушить все эти эфемерные книжные идеалы.
Ничего подобного. Ильин ни в коей мере не оторванный от жизни идеалист. Для предотвращения такой трагедии он ввел понятие «двух программ». Одна — та, которая работает в школе, на уроках. И другая — которую предлагает окружающий мир, на сей момент весьма далекий от совершенства. И первая программа никогда не идет в отрыве от второй. Школьники пишут сочинения о своих родственниках и приятелях, беседуют друг с другом и с учителем, что называется, «по душам», вместе пытаются связать эти программы.
И в итоге из школы выходит человек, обладающий благородными и гуманистическими нравственными ориентирами, но при этом умеющий противостоять не всегда дружественному окружению.
При всем при том педагог понимает, что идеала все равно нельзя добиться: «Приобщить школьника к высокой духовной культуре, конечно, заманчиво. Чтобы, как Надя Рушева, знал он греческую мифологию, Шекспира, Булгакова… Живопись и музыку. Скульптуру, архитектуру. Словом, многое, а для 17 лет — почти все. Но тогда по утрам пусть кто-нибудь зашнуровывает ему ботинки, потому что резкие утренние движения при такой загруженности головы чреваты бедой».