Минпросвещения России совместно с Минздравом России и проектом госпитальных школ России «УчимЗнаем» разрабатывает документ, в котором будут учтены изменения нормативного правового поля и отражена педагогическая практика госпитальных школ, действующих в регионах страны.
1-3 ноября пройдет IV Всероссийская конференция с международным участием «УчимЗнаем» – Заботливая школа. Научно-практическое мероприятие получило название «Госпитальная педагогика. Лучшие практики обучения детей, находящихся на длительном лечении в медицинских организациях и на дому».
Когда-то мне пришлось долгие месяцы учиться в больнице. К нам в палату приходила усталая учительница из близлежащей школы, скороговоркой излагала материал, почти не глядя проверяла домашнее задание и ставила равнодушную четверку. А потом я, словно незадачливый марафонец, догоняла свой класс, запыхавшись и перескакивая через целые главы учебника. И лишь недавно появилось новое понятие – госпитальная педагогика. Для чего ребенку, сражающемуся с болезнью, контрольные и экзамены? Как пробудить в нем интерес к учебе? Слово автору проекта «УчимЗнаем» Сергею Шарикову.
Дети в больницах учились и раньше, но госпитальная педагогика не считалась чем-то заслуживающим внимания. Для учителей визиты в больницу были эмоциональной нагрузкой и отвечали простой схеме: ребенок болеет, он несчастный, ему нужно чуть-чуть знаний, чтобы не отстал. И только когда появился наш проект, нам удалось вытащить эту тему с задворок системы образования, – рассказывает Сергей Шариков.
Госпитальная педагогика берет свое начало с возникновения педиатрии как раздела медицины. Ведь не всегда детей лечили отдельно от взрослых. Педиатрия появилась в начале XIX века, первая детская больница – в 1804 году в Европе, а вторая – в России, в Санкт-Петербурге, знаменитая Филатовская. К началу прошлого века в нашей стране было уже около двух десятков детских больниц. Они содержались на средства меценатов, а уход и присмотр за детьми осуществляли сестры милосердия. Они также занимались развитием ребят: читали сказки, задавали простейшие задачки, то есть несли свою воспитательную миссию, понимая, что ребенок, находящийся на лечении, нуждается в этом. После войны появилось много детей, больных туберкулезом, а это длительное и тяжелое заболевание. В туберкулезных больницах впервые возникли подобия школ как средового пространства. Но в целом понимание важности учебы для маленьких пациентов пришло гораздо позже.
Сергей Витальевич, первые шаги в госпитальной педагогике были сделаны в 2013–2014 годах, с появлением вашего проекта в НМИЦ им. Д. Рогачева. В чем его суть?
Главное – чтобы каждый день ребенка был насыщен событиями. Когда у тебя время чем-то наполнено, то и жизнь по-другому течет. Не забывайте, что эти дети проходят через боль, у них тревожные мысли и страхи. Поэтому школа нужна не только для того, чтобы не отстать от учебы, но и чтобы восстановить нормальную жизнь во всем ее многообразии. Это и для родственников важно: зная, что ребенок занят делом, увлечен, они и сами успокаиваются.
Онкогематология – особая тема, поскольку бытовали мнения, что детям с такими заболеваниями вообще ничего не надо, ведь они все равно умрут… Это неправда, сегодня 85% ребят выздоравливают, если их вовремя и правильно начали лечить. Но страх перед раком, очень застарелый для нашего общества и менталитета, провоцирует подобного рода стигму. Вот есть группа детей, больных раком, это страшная беда, но давайте о них не будем упоминать, чтобы не дай Бог никого не огорчить. Отсюда и все эти слова про «им ничего не надо». Нет, им надо, и не меньше, чем здоровым! Ведь когда жизнь идет своим чередом, ты не осознаешь ее ценности и воспринимаешь как данность. Вот смотрите, на стене висит картинка: птичья клетка в темном углу, сидевшая в ней птица вырвалась на волю и летит к солнцу, на свет. Ее нарисовал 16-летний мальчик, который три года провел в стерильном боксе, ожидая донора для трансплантации костного мозга. Когда я его спросил: «О чем ты мечтаешь?» – он ответил: «Просто выйти на улицу и вдохнуть глоток воздуха». Все дети мечтают вернуться домой, в школу, к друзьям.
И поэтому ваша команда стала создавать средовую школу в больнице, с классами, хорошим компьютерным оснащением, полноценную, а не «наподобие»?
Именно. Это была общественная инициатива, социально-образовательный проект, у истоков которого стояли, кроме меня, директор 109-й московской школы академик Е. Ямбург, президент НМИЦ им. Дмитрия Рогачева академик А. Румянцев. Флагманской площадкой стал НМИЦ ДГОИ имени Рогачева и РДКБ. К проекту присоединились НМИЦ онкологии имени Н. Н. Блохина, Морозовская детская больница, хоспис «Дом с маяком», реабилитационный центр в Подмосковье для детей, перенесших рак… Все школы, созданные в них, стали подразделением 109-й. Самая надежная модель – когда госпитальная школа является частью государственной, но работает только на территории медицинского стационара.
Изначально мы хотели создать уникальную площадку в Москве, но делегации из регионов стали приезжать за опытом, они слышали отзывы родителей и тоже захотели присоединиться к проекту. Всего по нашей модели «УчимЗнаем» сегодня открыто 40 госпитальных школ в 40 субъектах России. Все они тоже государственные. Нами вместе с федеральной властью выпущены методические рекомендации – это первый за постсоветские годы межведомственный документ за подписью двух министров – здравоохранения и просвещения. Проектный офис «УчимЗнаем» стал по сути федеральным методическим центром: мы приезжаем в регионы и проводим семинары и мастер-классы, региональные педагогические команды постоянно с нами на связи. Мы также подключаем специалистов нашей психологической службы для диагностики, чтобы разрешить сложные ситуации с детьми.
Ваши педагоги преподают только в стационаре или еще и в обычной школе? И кто платит им зарплату?
У нас в штате 150 педагогов, и все они работают только здесь. Региональные площадки поменьше, нагрузка недостаточна, поэтому там есть учителя, которые частично работают в обычной школе. На флагманской площадке проекта в Москве одномоментно учится 800 детей, из них примерно 300 дошкольного возраста. Всего через московские госпитальные школы проходит 6 тысяч детей в учебном году – это, так скажем, сменный контингент. Педагоги, работая в госпитальной школе, зарплату получают как сотрудники школы №109. Финансирует нас, как и все столичные школы, департамент образования. А наш генеральный технический партнер – компания «Самсунг» – обеспечивает все классы, включая региональные, оборудованием: интерактивными досками, компьютерами, планшетами.
Как вы устанавливаете контакт с родителями пациентов? Ведь они тоже попадают в изоляцию, болезнь ребенка разрушает «несущие конструкции» семьи…
Бывает, что семьи распадаются, люди теряют работу, смысл жизни для них сводится только к уходу за ребенком. С 2015 года мы проводим программу поддержки родителей. Они проходят программу обучения, которая называется «Тьютор ребенка, находящегося на длительном лечении». В течение пяти лет выпускаем по этой программе по 200–250 человек ежегодно. Родитель на базе своего высшего образования получает педагогическую квалификацию и может работать тьютором. В нашем понимании тьютор – это универсальный учитель, который умеет построить с ребенком его индивидуальный педагогический маршрут, знает его особенности и протокол лечения, умеет работать с малой группой. Обучая родителей и обнаружив, что в программе подготовки учителей нет такого компонента, как госпитальная педагогика, мы пошли еще дальше и разработали магистерскую программу для студентов МПГУ. Уже три курса госпитальных педагогов выпустили.
Не секрет, что для некоторых ребят сама учеба – источник стресса: отметки, контрольные, волнения… А в больнице ко всему этому прибавляются еще и плохое самочувствие, операции и процедуры. Не накладывается ли один стресс на другой?
Учеба вообще не должна быть стрессом. Российская система образования построена на контроле и надзоре, а нужно ее строить на личных достижениях и успехах, доверии. Учебой можно поднять ребенка с кровати, а можно, наоборот, в нее загнать. Здесь нельзя вообразить, чтобы учитель кричал на подопечного, обзывал его и заставлял учиться. Мы стараемся говорить с детьми тактично, уважительно, серьезно, оценивать адекватно, но бережно. Госпитальная педагогика основана на потребностях и особенностях ребенка в сложной жизненной ситуации. Это не только передача знаний и навыков, но и восстановление когнитивных функций, которые утрачиваются или нарушаются во время лечения. Есть два пути – формальное образование и неформальное. С формальной точки зрения, под каждого ученика выстраивается адаптивная образовательная программа. Учителя, имеющие двойную квалификацию – педагог и тьютор, – узнают у родителей об особенностях ребенка; за его эмоциональное состояние отвечают психологи нашей службы. То есть в основе индивидуальной программы – совокупность информации, собранной из разных источников. Если врачи говорят, что пациенту можно вот столько, и не больше, – ищем главные приоритеты в его учебе. И делаем это вместе с ребенком и его родителями.
Что же такое неформальное образование?
Представьте себе: ребенок демотивирован, ему ничего не хочется делать, его, возможно, тошнит, кругом унылые стены палаты… Попробуйте в такой ситуации зажечь в нем искру интереса! И тут начинается творческий поиск. По С. Выготскому, мы идем через зону ближайшего развития ребенка. Допустим, ему нравится живопись, музыка, любит что-то мастерить, а может, даже в политике разбирается – заходим с этой стороны и пытаемся разбудить азарт, интерес. Наш постоянный помощник – цифровая образовательная среда. Педагог приходит к нему с планшетом, в котором море информации по многим темам. Конечно, современный ребенок не живет без гаджетов, особенно когда болеет: для него это выход в другой мир, яркий и волшебный. Но мы предлагаем отвлечься, подумать, что-то сделать руками, хотя бы пописать ручкой, чтобы мелкая моторика развивалась, даем интерактивные задания. Физика у нас преподается через робототехнику, на уроках учителя физики Александра Лоскутова ребята собирают вручную всякие занимательные штуки. Историю также легко преподавать в игровой форме, там ведь целый калейдоскоп событий и личностей. С учителем истории Иваном Долуевым ученики играют в исторические настольные игры, а победители получают памятные монеты, распечатанные на принтере. Главное – научить ребенка ставить цели, зажечь огнем познания.
А бывали случаи, когда учеба способствовала выздоровлению?
Конечно же, ведь это одно из средств реабилитации, или, как я говорю, терапия счастьем. Одного лечения недостаточно, надо формировать образ будущего – цели, мечты, надежды. Наша пациентка Лиза Петухова училась умеренно, преодолевая болезнь, но постоянно что-то напевала. Мы ей нашли педагога по вокалу, которая сказала: «Лиза-то у вас прекрасно поет!» Тогда мы попросили 10 известных артистов записать с ней песни в студии, издали диск и устроили бенефис прямо в госпитальной школе. Сейчас Лиза оканчивает музыкальное училище и уже гастролирует. Рассказала нам, что приехала во взрослый стационар долечивать остатки опухоли. А врачи ей говорят: «А где опухоль? Мы ее не видим». Я знаю не одну такую историю. Видимо, когда в период болезни возникают цель и мотивация, то и препараты работают по-другому. Жажда жизни оказывается сильнее, чем печать болезни. А если апатия, неверие в свои силы, то и самые лучшие лекарства не всегда помогают. В таких случаях мы всеми силами пытаемся расшевелить детей. Был у нас 11-классник, который играл в футбол и не видел себя вне своей команды. Но выявили опухоль на ноге, и все, парень впал в депрессию. Мы каким-то образом узнали, что его кумир – знаменитый полузащитник Денис Глушаков, разыскали того и привели в школу. Говорим мальчику, мол, ну-ка посмотри, кто у тебя за спиной стоит!.. Потом Денис долго говорил со своим юным фанатом, развеселил, а главное, настроил на учебу. И парень стал потихоньку готовиться к экзаменам и сдал их. Сейчас он уже здоров и вернулся в спорт. И подобных примеров множество.
Как вы налаживаете отношения с врачами? Нет ли недовольства, мол, отвлекаете пациентов, мешаете?
Нам важны рекомендации врачей по нагрузке, по режиму занятий, по возможностям. Стараемся правильно выстроить коммуникацию, мы же на чужой территории, где хозяева – медики. Мы приглашаем их на открытие, праздники, они видят, как дети радуются, как стремятся учиться, как горят глаза и у них, и у родителей. А. Румянцев, выдающийся детский гематолог и онколог, президент ФГБУ «НМИЦ ДГОИ им. Дмитрия Рогачева», один из инициаторов и основателей проекта, обратил врачей в нашу веру и убедил их, что детям в больнице необходима школа.
Но сделать школу в больнице – все равно что поместить корабль в бутылку: ведь в ней ничто не приспособлено для этого. А у вас светлые просторные классы с компьютерной «начинкой», актовый зал, нарядная новогодняя елка…
Школа в принципе должна быть чем-то чудесным, тогда с личностью ребенка произойдет невероятная трансформация. Одна мама сказала мне: «Мы заболели, оказались здесь, и это беда. Но в то же время как здорово, что мы оказались здесь! У моего сына никогда бы не было такой школы, никто не стал бы специально для него создавать индивидуальную программу обучения».
Госпитальная педагогика основана на понимании ценностей, и на ценности жизни в первую очередь.