Пчелы и поэзия: над пушкинскими строками

Статья

Горбунов Борис Васильевич, педагог дополнительного образования МБОУ ОШ №25, п. Шпалозавод, г. Бор, Нижегородская область
Якимова Ангелина Максимовна, ученица 6 класса

Звуки, издаваемые пчелами, шмелями, вдохновляли и раньше поэтов, музыкантов. А мед, искуснейшее произведение природы и пчел? Вспомнить хотя бы «Сказку о царе Салтане» или поэму «Руслан и Людмила» А.С. Пушкина:

День прошел – царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был, мед, пиво пил
И усы лишь обмочил.

В поэме «Руслан и Людмила он продолжает медовую ипостась:

…Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух…
Там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил…
…За князя храброго Руслана
И мед из тяжкого стакана
За их здоровье выпивал…
… Но тень объемлет всю природу,
Уж близко к полночи глухой;
Бояре захмелев от меду,
С поклоном убрались домой.

А вот еще:
… Пчела за данью полевой
Летит из кельи восковой…

Из стихов о пчелах эти пушкинские строки, вероятно, самые известные в русской поэзии. Их помнят от мала до велика. При предельной лаконичности они необычайно многогранны и емки. Всматриваясь в них, мы замечаем и красочную живописность, и изощренную метафоричность, и заостренную, подобно летящей стреле, афористичность.

Пушкинское двустишие у всех на слуху, но далеко не все знают, откуда оно взято. Напоминаю, что оно помещено в самом начале седьмой главы «Евгения Онегина». «Гонимы вешними лучами…» — с этих слов поэт начинает изображение весеннего половодья и постепенного пробуждения природы. Весна в его восприятии во многом напоминает громадный оркестр. И уж совсем близки к « симфонии лета» и пчела, летящая «За данью полевой…», и стада на лугах, и соловей, поющий в «Безмолвии ночей…».

Наряду с популярными «пчелиными» строками в «Евгении Онегине» встречаются и малоизвестные. Так, изображая гостей, расходящихся после именин, Пушкин не без иронии сравнивает их толпу с шумным пчелиным роем (глава 6):

«Гремят отдвинутые стулья;
Толпа в гостиную летит:
Так пчел из лакомого улья
На ниву шумный рой летит…»

В период болдинского этапа в развитии творчества А.С. Пушкина в стихотворении «Осень», он так же сравнивает свои творческие мысли с «невидимыми гостями – с пчелиным роем». Этот таинственный процесс пробуждения поэзии, разрешающегося вдохновенно счастливыми минутами своего творчества, отражены в этом стихотворении:

Я забываю мир – и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем,
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться наконец свободным проявленьем —
И тут ко мне идет незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.
И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге.
Минута – и стихи свободно потекут.

Мы видим, что поэт хорошо чувствует разницу в поведении пчелы-труженицы и хаотичного пчелиного роя… Разговор о «пчелиных» строках в пушкинской поэзии можно продолжить стихотворением:

Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы.
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки.
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка,
Полетела по ранним цветочкам
О красной весне поразведать:
Скоро ль будет гостья дорогая,
Скоро ли луга позеленеют,
Скоро ль у кудрявой у березы
Распустятся клейкие листочки,
Зацветает черемуха душиста.

В комментариях к этому стихотворению А.С. Пушкина в «Полном собрании сочинений» 1977 года сказано: «При жизни Пушкина не печаталось. Черновой необработанный набросок». Комментарий, думается, неправомерен. Стихотворение закончено.
Не печаталось при жизни Пушкина много стихов по разным причинам. Это стихотворение совсем необычно. Не во всякую подборку оно может вписаться. Стихотворение напевное, немного фольклорное, немного сказочное. Недаром его полюбили детские сборники.

Как из чудного царства воскового
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка.

Тут и сказочное царство, тут и монастырское общежитие. Думаю, будет уместно напомнить, что труд пчелы – восковые свечи – вот уже более 1000 лет освещают на Руси церкви, они освящаются и ставятся на канон и перед иконами о здравии родных и близких, олицетворяют собой жизнь человеческую, горящую и освещающуюся все вокруг.

В стихотворении А.С. Пушкина пчелка разумное существо, которое принесет благую весть о приходе дорогой гостьи – весны. Глубина этого стихотворения постигается не сразу. Сначала только как образ, какой-то возвышенный благоухающий образ достижения гармонии, разливающийся в природе с вестью о весне. А весна, это Пасха – «Христос Воскресе!».

Осознание этого образа, может быть, находится у Достоевского. Только ли это стихотворение или какие-то еще стихи или записи поэта… А Достоевский знал Пушкина. Вспомним его «Речь по поводу открытия памятника А.С. Пушкину» 8 июня 1880 года. У Достоевского в «Братьях Карамазовых» эти самые «клейкие листочки» выступают как символ обновления божественной природы. Алеша чувствует, что «клейкие листочки» перевесят 100 логических аргументов в его споре с Иваном о Боге. Живой человек, не потерявший связи с природой, всем существом своим осознает разумность обновления в природе. Соразумность, сопричастность всего со всем, сопричастность, отсутствие хаоса, закономерность явлений поддерживается разумным началом.

Читая это стихотворение А.С. Пушкина, невольно вспоминаешь слова Достоевского о той Красоте Божественной – стихи несут в себе эту гармонию, — которая спасет мир. Стихотворение понятно и радует и «старого и малого», и знатока поэзии, и неискушенного читателя.