Кто писал эти сказки? У ребенка истерика!
Сказки вновь попали под удар. «Больные люди писали! У ребенка сразу началась истерика!» — так начинается обсуждение «Крошечки Хаврочешки» в одной из групп для родителей в фейсбуке. Досталось и сказке Корнея Чуковского: по версии одной мамы, «триллер — это Мойдодыр».
Писатель Евгения Пастернак
Все жалуются, что современные дети черствые, им не хватает эмпатии и способности переживать. Так учите их переживать! Если у детей грустные книжки забрать, как они этому научатся? Конечно, бывает и так, что книжка попадает в больное место, но здесь виновата не книжка, а трагическая ситуация.
Если ребенок при чтении книги бьется в историке в момент, когда от героя уходит мама, то надо искать проблемы в отношениях с мамой, а не в книге. Книга может быть только катализатором проблемы.
Вообще очень странно бояться детских слез. Если ребенок заплакал во время чтения сказки, это нормально: значит, ребенок учится сопереживанию. Он что, первый раз в жизни заплакал? И родители искренне думают, что никто у ребенка не отнимет мячик в песочнице? И лучший друг не уедет, и собака не умрет? Странные какие-то.
“Они пытаются кастрировать выдуманную реальность в надежде, что от этого изменится реальный мир. Нет! Собака умрет, девушка бросит, друг уедет, двойку получит, будет обманут. Все это случится абсолютно с любым ребенком.
Чем дальше развивается цивилизация, меньше тем у нас реальных страхов. Грубо говоря, у человека средних веков единственная цель – выжить, реальных опасностей выше головы. У нас, к счастью, такого количества опасностей нет, бояться нечего.
И если постоянно держать включенным телевизор и видеть все эти ужасы, то абсолютно здоровый психически человек через двое суток начнет дергаться и кричать на ребенка. И если копнуть глубже, то эти мамы боятся ГМО, отдать ребенка в детский садик, кормить. Боязнь сказок – это верхушка айсберга этого родительского паникерства.
Мой самый травмирующий опыт чтения книги – «Бэмби». Как я выла! Мне так хотелось все исправить! Это было мое первое осознание того, что мама может умереть. Было больно и горько. Но это совершенно не сопоставимо с реальной потерей близкого человека.
Ничто так не сближает, как если вы вместе с ребенком читаете какую-нибудь душещипательную историю с плохим концом и вдвоем плачете. Ведь чем прекрасна книжка? Ты ее закрыл и все, прожил какую-то трагедию и живешь дальше. С реальностью так не получится, ее не закроешь.
Моя 12-летняя дочка очень сентиментальна, сидит вечно зареванная с книжкой в обнимку. И я этому невероятно рада. Это значит, что ребенок в состоянии сопереживать, он живой, ему жалко собачку. Мне кажется, это какие-то хорошие слезы, очищающие.
Писатель Андрей Жвалевский
Сказки работают как тренажер – максимально нетравматичный способ испытать эмоции, в том числе неприятные. Если мы не будем знакомы со сказками, думаю, что-то уничтожим у человека в голове.
Сказки развивают фантазию и способность играть. Это выдуманный мир, который учит жить в реальном мире. Благодаря сказкам дети проигрывают ситуации, которые могут произойти в реальности, например, встреча с опасным человеком, как в «Красной Шапочке». В реальной жизни важно уметь различать добро и зло, и сказки этому прекрасно учат.
В детстве мы не воспринимаем ужасы в сказках как настоящие. Все дети в 4-5 лет играют в смерть, у них куклы умирают и воскресают, но опыта встречи смерти, скорее всего, у ребенка еще нет, в отличие от взрослого. А у родителей этот опыт, конечно, есть, и мы уже переносим его на фантазийные истории.
И вообще сказки – это не детская литература. До 19 века это был абсолютно взрослый жанр, и их рассказывали не для того, чтобы забавлять детей. Сказки были культурным явлением, как сейчас женские романы или детективы. Без всякой морали и позитивных черт.
«Красная шапочка» заканчивалась еще более ужасно, никакого хэппи энда там не было. Недавно я читал сборник белорусских народных сказок – волосы зашевелились, там постоянно смерть и расчлененка.
Крошечка-Хаврошечка
Только потом сказки стали приспосабливать, так сказать, под нужды воспитания детей. Ждать, что изначальные сказки, как, например, сборник Афанасьева, будут нести воспитательную функцию и учить ребенка добру, — это наивно. Возможно, произойдет еще одна «операция» по редактированию сказок, чтобы они еще больше соответствовали нашему времени.
Но прежде всего, нужно родителей успокаивать: если человек спокоен, его ничто не испугает. Надо беспокоиться о психической гигиене. С одной стороны, нужно давать волю эмоциям, с другой – не злиться по пустякам. Анализировать себя все время.
Детский и семейный психолог-консультант Катерина Демина
Катерина Демина
Наша задача как родителей – дать ребенку знания о мире, в том числе о внутреннем мире, о душе. И именно сказки в модифицированном, полупереваренном, очень символическом виде доносят эти знания детям.
Конечно, сказки нужно подбирать в соответствии с возрастом ребенка. Например, в младшей группе ребенку важно дать некоторые очень четкие правила поведения. На это работают такие сказки, как «Колобок», «Гуси-Лебеди», «Заюшкина избушка» — они так и называются «Сказки для самых маленьких». Эти сказки учат, что с чужими людьми нельзя разговаривать, из дома одному выходить не нужно.
Даже в элементарной «Сороке-вороне» сколько всего зашито! Главная мысль – бездельников не кормят и могут выгнать. А чему на самом деле учит сказка «Крошечка Хаврошечка»? Это одна из наших самых глубоких и подробных инструкций о том, как должна расти девочка.
Она о том, что в определенный момент мама сменяется мачехой – мы перестаем детку только обнимать и целовать и начинаем требовать, чтобы ребенок убирал посуду и делал уроки. Что есть работа, которую надо сделать, а есть труд для души. Это сказка о том, как быть отважной и преданной во всех смыслах, и что образ защищающей доброй матушки должен быть в душе, а в реальности мы должны защищать подросших детей от мира.
Сказка «Гуси-Лебеди» рассказывает прежде всего о том, что нужно быть вежливым человеком, нельзя оставлять других без внимания. Наши дети сегодня практически нигде не могут это узнать: часто ребята сидят дома с мамой, которая очень много времени проводит в интернете, а малыш не учится социальным коммуникациям и стандартам.
Мальчикам очень важно читать героические сказки, например, серию про Ивана-царевича, где поднимается тема инициации и преодоления. Сказки для девочек тоже рассказывают про инициацию и преодоление, но прежде всего, про преодоление себя через мелкую каждодневную работу. Представьте, если девочка не познакомилась в детстве с этими сказками.
И вот она становится мамой, сидит в декрете дома в маленькой съемной квартире, на няню денег нет. И для нее вся жизнь становится днем сурка, а через месяц – послеродовая депрессия. Потому что мама не понимает, что декретный период — нормально и к нему нужно приспособиться.
“И очень странно, если во время чтения сказки ребенок вдруг начинает плакать. Возникает вопрос: чем мама запугивала его до тех пор, если он так реагирует на сказки?
В нормальной ситуации ребенок, сидя на коленках у мамы и чувствуя полную свою защищенность, готов слушать любую сказку, включая Стивена Кинга. Потому что ребенок точно знает, что в этот момент он в безопасности.
Боязнь сказок может быть последствием травмы, признаком инфантильности мам, которые в свое время отказались соприкасаться с потусторонним миром, со смертью. Нас травмирует то, что мы не можем переработать. И если взрослая женщина даже не выдерживает мысли, что мама может умереть, значит, она категорически не выросла.
Между прочим, сказка «Крошечка-Хаврошечка» как раз символически рассказывает, что мы должны расстаться, рассоединиться с реальной матерью, чтобы стать старше и взрослее. Это через боль, но это необходимо, если девочка хочет стать взрослой девушкой и выйти замуж. Не сделав это, человек останется травмированным и инфантильным.
Вопросом смерти дети начинают интересоваться приблизительно в пять лет. Говорите с ними на эту тему в вашем ее понимании. Если вы православный христианин, объясняйте про рай и ад, если верите в переселение душ, рассказывайте об этом, если вы агностик, говорите, что из человека, например, вырастет дерево. Но ребенок должен знать о смерти. Хотя бы для того, чтобы проживать свою жизнь не зря. Ничто так не мотивирует к жизни, как знание того, что можешь умереть в любую секунду.
Между прочим, сказка «Крошечка-Хаврошечка» как раз символически рассказывает, что мы должны расстаться, рассоединиться с реальной матерью, чтобы стать старше и взрослее. Это через боль, но это необходимо, если девочка хочет стать взрослой девушкой и выйти замуж. Не сделав это, человек останется травмированным и инфантильным.
Вопросом смерти дети начинают интересоваться приблизительно в пять лет. Говорите с ними на эту тему в вашем ее понимании. Если вы православный христианин, объясняйте про рай и ад, если верите в переселение душ, рассказывайте об этом, если вы агностик, говорите, что из человека, например, вырастет дерево. Но ребенок должен знать о смерти. Хотя бы для того, чтобы проживать свою жизнь не зря. Ничто так не мотивирует к жизни, как знание того, что можешь умереть в любую секунду.
“Сказки не травмируют — это фантазия взрослых. Детей травмируют круглосуточные новости по телевизору.
Люди отказываются читать детям сказки, не замечая, что у них всегда включено радио в машине.
Ко мне на консультации часто приводят детей со страшными картинками в голове, родители говорят, что ребенок ничего подобного в жизни не видит, а потом оказывается, что он весь день сидит с бабушкой или няней, у которых включен, например, канал НТВ. Для бабушки передачи идут фоном, а ребенок все замечает и впитывает.
Сейчас есть категория родителей, которые хотят оградить детей от любого негатива. Да, от реальной угрозы нужно ограждать, но они стараются оградить от переживаний. И потом ребенок не может отличить зло от добра, потому что у него этого нет в понятийном аппарате.
Раньше было строго регламентированное религиозное общество и зло очень четко называлось дьяволом. Сегодня же разлитая в обществе агрессия не персонифицирована. Любой человек в любой момент времени может оказаться врагом.
И родители — в основном, поколение 1985-1993 годов, — сами чувствуют свою беспомощность, их никто не защищает. И все это выплескивается в ужас перед разными вещами, среди которых самое простое – это сказки.
Ребенок понимает, что это сказка, а родители пугаются так, словно это реальность, как будто у них нет разницы между реальным и воображаемым миром. Вообще-то с врачебной точки зрения это называется психоз.
Таким родителям я обычно говорю: «Добро пожаловать на психотерапию, давайте разберемся, почему вас пугает эта сказка, что вы в ней слышите». Такие инфантильные читатели часто обвиняют меня, когда пишу на глубокие сложные темы, например, соблазнение, смерть, насилие над детьми.
Это вызывает большую агрессию с их стороны: люди привыкли делать вид, что раз они этого не видят, значит, этого не существует. И в таком случае, как я уже сказала, потом возникают вопросы: кого считать злым, а кого хорошим?
Поэтому сказки нужно читать обязательно. Маленьким детям полезны сказки про животных, они точно безобидны. Только важно читать настоящие сказки, а ни в коем случае не адаптации. Адаптация – это переработка взрослыми современными людьми в угоду каким-то им внутренним проблемам.
Есть много переделанных сказок братьев Гримм и Шарля Перро специально для детей. Вот это ужас. Девочки должны знать, что нельзя идти с серым волком. Иначе представим: девочка знакомится с лихим парнем на улице, он зовет ее домой послушать музыку, и она не понимает, что это значит. В исходной сказке не было никаких дровосеков, волк всех съел. И чаще всего маркером адаптированных сказок будет большое количество очень ярких картинок плохого качества.
Взяла она обоих за руки и повела в свою избушку. Принесла она угощение — молоко с оладьями, посыпанными сахаром, яблоки и орехи. Потом она постелила им две красивые постельки и накрыла их белыми одеялами. Улеглись Гензель и Гретель и подумали: «Мы, наверное, попали в рай».
Но старуха только притворялась такой доброй, а на самом деле это была злая ведьма, что подстерегала детей, а избушку из хлеба построила для приманки. Если какой-нибудь ребёнок попадал ей в руки, она его убивала, варила в котле и съедала
Дмитрий Емец
Вот медведь идет, нога поскрипывает, он сам приговаривает:— Скырлы, скырлы, скырлы, На липовой ноге, На березовой клюке. Все по селам спят,По деревням спят, Одна баба не спит — На моей коже сидит, Мою шерсть прядет, Мое мясо варит.
Насколько вредны страшные сказки? Не думаю, что вредны. Родители обычно боятся не того, чего действительно нужно бояться. Им кажется, что у них нервный ребенок, потому что ему прочитали страшилку, а на самом деле причина в том, что он в четыре года получил от родителей смартфон и с утра до вечера играет и катается по полу, когда смартфон отнимают.
Если же какого-то родителя смущает определенная сказка, пусть он пропустит ее и найдет более гуманную. Сказок много, они все легко замещаются. И есть замечательные сказки, особенно литературные, например, Андерсена. Будет грустно, если родители от них окажутся. Мы можем заменить суп чипсами, и человек не умрет, но суп – более качественная еда. Так и здесь.
Но, на мой взгляд, без сказок ребенок не будет глобально другим. Надо понимать, что сказки возникали из былин, а былины из мифа. Сказка – игровое искажение мифа.
Думаю, что смысл сказки усваивается не столько из самой сказки, сколько из культурного контекста. Сказка должна не читаться, а рассказываться перед сном, в определенной обстановке, полушепотом. И когда все это еще умножается на человека, то становится чем-то важным.
Современный человек, к сожалению, читает все меньше. Сейчас появилось множество других развлекательных жанров. Во всякой душе есть такой тайный ящичек для чудесного, и если раньше его заполняли сказки, то сейчас мультики, фильмы, игры, которые часто могут быть гораздо кровожаднее самых ужасных сказок. Способность к удивлению забивается визуальным рядом, поэтому сказки работают гораздо меньше, ребенка сказкой уже не удивишь.
А вообще очень удобны аудиокниги. Наши дети их активно слушают, и я уже опытным путем понимаю, в каком возрасте ставить ту или иную запись. Думаю, что оптимальный возраст для сказок – 3-6 лет. Дальше уже литературная сказка, фантастика и другие жанры, приводящие постепенно к реалистической прозе.
Нужно не бояться их, а смело читать.
Екатерина Бурмистрова
Некоторые сказки кажутся взрослому человеку очень жестокими, и понятно, почему. В них мы встречаем нечто беспрецедентное: кто-то кого-то поджаривает или калечит – это непривычные нам сегодня примеры из истории народа. И все эти события родители воспринимают буквально, по-взрослому, в то время как ребенок – на уровне символического ряда. Дети слышат другое.
Сказка про колобка для них – это не сказка про гладкую булочку. Это символическая история непослушания и самостоятельного выбора. Поэтому перечитывая сказки во взрослом возрасте, нужно вспоминать свое детское восприятие.
И мне кажется, важно выбирать литературно обработанные варианты сказок. Сборник Афанасьева – это средневековые сказки. Даже для просвещенного человека они тяжеловаты. Но текст обработанной сказки вреда детям не принесет.
А еще во время чтения сказки очень важно помогать ребенку: наблюдать, как он реагирует, какие сцены его задевают, на каких моментах он задумывается или что просит перечитать. Может быть, его зацепил именно страх. Нужно следить за такими проявлениями, ведь у каждого ребенка своя чувствительность. И зная ее, вы можете корректировать знакомство со сказкой.
Вообще чтение ребенку сказок – это свободное творчество для родителей, вы можете делать, что чувствуете. Где-то можно объяснить, где-то – спросить мнение ребенка, а еще лучше дождаться его вопросов. Еще нужно внимательно следить за картинками, которые могут быть сильно впечатляющими.
Каждый ребенок имеет свой возраст для чтения сказок. Одному в десять лет еще интересно их слушать, а другому в семь лет уже скучно, поэтому нужны другие истории. Самый благодатный для восприятия сказок возраст – 3-7 лет, дошкольное детство.
“Сказки дают действительно базовый опыт, который не стоит ждать от современной детской литературы.
Думаю, основные истории своего народа, да и народов мира, ребенок должен обязательно прочесть в детстве и точно не один раз.
Почему современные родители переживают насчет жестокости сказок? Люди вообще воспринимают мир как опасный. И действительно – информационный мир сложно представить непроблемным и бесконфликтным. В нем все нужно фильтровать, но эта фильтрация дошла до культурных основ, до классических сюжетов сказок. Вот их экранизации нужно смотреть очень аккуратно. Фильтрация контента – это нормально, но можно заиграться и убрать ценное.