В классе могло быть несколько десятков человек, на них приходилось как минимум две классные дамы. Даже если они были русские, с одной полагалось говорить только по-французски, с другой – только по-немецки.
Классные дамы дежурили при воспитанницах, присутствовали на уроках, следили за поведением, записывали проступки и назначали наказания. Кроме того, у них хранились деньги, которые родители присылали девочкам, чтобы те не потратили их на что-нибудь недостойное. Одна из воспитанниц Смольного вспоминала, что их классная дама присваивала деньги учениц…
Разговаривать по-русски запрещали
Программа институток примерно соответствовала нашей средней школе: русский язык и литература, чистописание, математика, биология, география, история, физика, минералогия, иностранные языки, Закон Божий, музыка, танцы, рисование, рукоделие, ведение хозяйства, в том числе кухня.
Иногда в первые годы в стенах института девочкам запрещали общаться на русском языке, они объяснялись только по-французски и по-немецки. За нарушение правила наказывали.
Некоторые институтки быстро сообразили, как обойти запрет. Перед русской фразой они говорили: «Как сказать по-немецки…». Если преподаватель был равнодушен к своим обязанностям, а девочка нерадива, то благодаря такой простой хитрости она могла выйти из института едва зная язык.
То же касалось и других предметов. Выпускницы вспоминали, что обучение русскому языку и литературе было слабым, зато на чистописание тратили много часов. Естественные науки преподавались не везде и времени на них выделялось мало, зато историю и географию учили много лет.
Музицированию и рукоделию уделялось много внимания, а вот ведение хозяйства было девочкам не знакомо. Выпускницы вспоминали, как их приводили на кухню, где уже были разложены продукты. Им могли дать что-то нарезать, но потом институтская кухарка брала все в свои руки, и к плите их не подпускали.
Сроки обучения могли меняться от 12 до 6 лет – в зависимости от института и программы. Но чаще всего учились 6 лет.
Мужчины преподавали все, кроме музыки
Учителями в институтах были мужчины, женщины преподавали только музыку. Дело в том, что в те времена высшее образование было доступно только мужчинам, и женщин-преподавательниц с таким же уровнем подготовки не существовало в природе. Однако занятия музыкой почти всегда индивидуальные, и нельзя было рисковать нравственностью воспитанницы, оставляя ее наедине с преподавателем-мужчиной. На кону стояла репутация заведения!
Если девочкам не нравился учитель, они могли его третировать. Анна Энгельгардт описала, как им в институте дали нового преподавателя, и его невзлюбили. В какой-то момент класс заявил учителю в лицо, что не согласен зубрить всякую «галиматью», потому что хорошим тоном считалось все понять и объяснять своими словами. Вышел скандал. Директриса пошла навстречу девочкам и сменила преподавателя.
Поведение институтки – главная забота ее классной дамы и всего начальства. В классе запрещалось разговаривать и обмениваться записками. На переменах следовало беседовать вполголоса и чинно ходить, бегать – ни в коем случае. И только воспитанница Патриотического института вспоминала, что им разрешали бегать, танцевать и шуметь между уроками.